Русский эксперимент в искусстве, 1863–1922

Книга Камиллы Грей «Русский эксперимент в искусстве» вышла в Великобритании в 1962 году и стала первым всесторонним исследованием, посвященным русскому авангарду. Для целого поколения западных и советских искусствоведов и историков она оказалась откровением: получить доступ к материалам и работам авангардных художников долгое время было практически невозможно, ведь единственно верным направлением в искусстве советская власть считала соцреализм. В последующие годы было предпринято несколько попыток опубликовать эту книгу на русском языке, однако ни одна из них по разным причинам не увенчалась успехом. Сегодня ее издание в русском переводе Ольги Демидовой приобретает иное значение: не столько академическое — ведь за несколько десятилетий изучение русского авангарда сильно продвинулось вперед, — сколько историческое.

Камилла Грей совершила смелую попытку подступиться к анализу важнейшего периода в искусстве XX века, не имея перед собой ни фундаментальных исследований, на которые можно опереться, ни открытых архивов, ни произведений художников. Несмотря на отдельные фактологические неточности, ее работа предлагает целостную характеристику авангардного движения и обозначает его вклад в мировое искусство, а вместе с тем служит важнейшим свидетельством эпохи. По «Русскому эксперименту в искусстве» можно судить и о состоянии науки о русском авангарде в 1962 году, и о сложностях работы иностранного исследователя в СССР.

В искусстве передвижников и художников Абрамцевского кружка Грей обнаруживает истоки русского авангарда, а затем прослеживает его развитие до середины 1920-х годов. Она уделяет особенное внимание Михаилу Ларионову, Казимиру Малевичу и Владимиру Татлину, рассматривает футуристическое движение и художественную жизнь первых послереволюционных лет. Со свойственным молодым исследователям энтузиазмом Грей, которой на момент выхода книги не было и тридцати, увлекательно описывает многочисленные течения в русском искусстве начала XX века и показывает, как художественная культура в этот период адаптировалась к бесконечным общественным преобразованиям.